notes of confessed

Я рисовал мелом акулу на доске. Если бы в природе встретить такую, то, думаю, она вполне сошла бы за катрана или акулёнка. От щёлочек жабр я отвёл по 2 стрелки, еще 2 от брюха: тем самым объясняя процессы регуляции солевого баланса у морских рыб. Это был мой первый опыт преподавания экологии в жизни. Сзади слышались матерные, почти в голос, разговоры девятиклассников и летели кусочки мела прямо мне в спину. В школе был День самоуправления… После этого я сказал, что никогда в жизни в школе преподавать не стану.
То, что я переживал уже в течении трёх лет, и то, к чему я готовился, кем хотел стать, было осмеяно, превращено в повод для издевательства и ненависти. Но я же так хотел, так хотел поделиться этим интересным знанием. У меня не было оверхеда, не было проектора, плакатов на худой конец – у меня был только я сам: мои знания и кусочек мела в руке, которая рисовала эту долбаную акулу!!! Я её дорисовал, я рассказал, я видел эти рожи, эти маски даже не воинствующего невежества, а просто дебилизма.
В 2004 году на практике нас повезли с экскурсией на остров Петрова, который отделяет пролив километр шириной. На первых двух курсах университета я занимался плаванием и поэтому километр воды для меня казался плёвым делом. И я поплыл с острова. Меня долго отговаривали: волнение, течение, а главное акулы-коты – не откусят ногу, конечно, но покусают очень больно. Проплыв 400 метров, я чуть начал захлёбываться. Набегающие волны заставляли буквально пролетать между их гребнями. И тут я увидел её проскользнувшую у дна тень. Стало жутко. Чтобы сберечь силы и не баламутить воду, я перестал работать ногами, превращая их в подобие акульего хвоста…
Я вспомнил много дней из своей жизни за те короткие 10 минут, что я еще пытался бороться с природой, когда подплыл катер. Но особенно я вспомнил тот день и акулу на доске, и эти рожи. Сейчас всё казалось глупым и смешным: моя душевная боль, моя ответная ненависть к ним, моя акула на доске. Она-то всего была попыткой самовыразиться, попыткой не дать знания, а доказать себе, что я могу дать это знание. После я долго думал над тем случаем, и, может быть, тень акулы на дне была лишь иллюзией, являвшей собой мои собственные недостатки, и нежелание открыто признать своё поражение?

Наташа потом сказала, что когда он смотрел на меня играясь с моим племянником, в его глазах была грусть, сожаление и понимание того, что он уже никогда не сможет вот также поиграть со мной… Наташа и я были в гостях у моей сестры. Она пригласила отца. Но разговор как-то не клеился. Я отчетливо понимал, что абсолютно не знаю этого человека. Сестре было 19, а мне всего 6, когда родители развелись. Только, когда я стал взрослым, я смог понять, почему решила с ним расстаться. Но понимали они оба, что это значило для меня? Когда отца тебе заменяют отцы твоих друзей, когда о самых интимных проблемах ты не можешь ни с кем поделиться, когда в школе над тобой издеваются и ты не знаешь как противостоять этому? Когда не знаешь, что сказать, кто твои родители и ты уже автоматически тихо говоришь, что они в разводе?  
Я никогда не стану говорить о том, что моё детство было плохим или не интересным: там было много книг, интересных фильмов, мотивов для саморазвития, но там просто не было отца. Я и сейчас сам понимаю, что такого отца, как мой, с его недостатками я бы и сам не пожелал, но это, по сути, предопределило моё отношение к жизни, к людям и к себе самому. Моя мать сильная женщина и её методы воспитания были продуктивными, её забота была значительной для моего становления как субъекта социума, но стал ли я сильнее? Я не имею права с достаточной уверенностью сказать о себе, что я развит во всём, что я смогу перебороть все тяготы жизни. У меня были трудные периоды в жизни, из которых я выходил, гордо подняв голову, но выходил я один. И я не имею права после этого сказать, что я смогу с тем же упорством и гордостью за себя сделать это, ведя за собой свою семью. Могу ли я сказать, что я буду заботливым отцом, что я смогу быть рядом в трудную ситуацию со своими близкими. Даже сейчас я понимаю, что одному мне легче. Я не боюсь завести семью, но где-то подсознательно этот страх есть. Мои первые трёхлетние отношения с девушкой закончились ничем. И я знаю почему: я не смог быть достачно серьёзным, достаточно уверенным в её глазах. Мои отношения терпят кризис и причина всё в том же. Я вижу её, но комплекс безотцовщины поглотил качества необходимые для создания семьи. Я задаю себе бесчисленное количество вопросов, но не могу дать на них ответа, а те сложности, что стоят за этими вопросам, еще сложнее решить.
UPD. Недавно я позвонил отцу и сказал, что я его прощаю. Он долго молчал в трубку, а потом сказал, что он действительно виноват. Телефонный разговор получился в чём-то глупый, в чём-то бессмысленный, но, думаю, он был необходим обоим. Сейчас мне гораздо легче. И собственно мне уже несложно представить себя отцом семейства и нести за кого-либо отвественность. Время лечит. И воспитывает.